Православнутым чужда простая человечность

Легко ли быть Дедом Морозом, зачем священнику ходить в походы и откуда взялись православнутые, «Газете.Ru» накануне Рождества рассказал настоятель храма Святого великомученика Димитрия Солунского в деревне Яковлево Сергиево-Посадского района Московской области протоиерей Вячеслав Брегеда.

— Отец Вячеслав, вам часто приходилось быть Дедом Морозом?

— Я на классического Деда Мороза не похож. А вот владыка Питирим, у которого я иподьяконствовал в конце 70-х годов, иногда выступал в этой роли, даже летом.

Увидев величественного старца с большой седой бородой, ребятишки окружали его и спрашивали: «Вы Дедушка Мороз? И подарки принесли?» Владыка не отпирался и заходил с ребятишками в магазин, где покупал им конфеты.

Так что кое-кому из нынешних взрослых жителей Сергиева Посада посчастливилось в детстве встретить настоящего Деда Мороза.

— А Дед Мороз – это светский или религиозный персонаж?

— Наш добрый Дедушка Мороз с длинной бородой, конечно, сказочный персонаж. А вот у его европейского «брата» Санта-Клауса был совершенно реальный прообраз – святой Николай, почитающийся как покровитель детей.

Он был епископом и всегда делал детям подарки. Впоследствии в день его памяти в начале декабря в соборах стали раздавать детям сладости. А со временем появился и Санта-Клаус с пухлым мешком рождественских подарков. В православной традиции в святочные дни с подарками ходят «волхвы», славят Христа.

У каждого свой репертуар. Сейчас молодые люди в интернете договариваются по 20–30 человек о таких «флешмобах».

— А вы дарите своим прихожанам подарки? Что-то уже припасено к нынешнему Рождеству?

— Кое-что припасено. Одна наша девушка написала в интернете под рубрикой «Я хочу», что мечтает прыгать с парашютом. Я ей в комментариях написал: «Желания сбываются, жизнь сокращается», но решил разузнать, как это осуществить. И такая возможность действительно нашлась в аэроклубе, расположенном в нашем районе в деревне Вихрево. Я туда съездил, договорился о тренировках, даже полетал с инструктором минут 20 над Сергиевом Посадом. Сама эта девочка, правда, в итоге прыгать испугалась. Но группа студентов абрамцевского художественного колледжа, с которыми мы дружим, с восторгом приняла это предложение. Вот после сессии и приступим.

— Вы любите экстремальные виды спорта? Я знаю, что вы увлекаетесь альпинизмом.

— Я не рассматриваю эти увлечения как спорт, это все часть жизни. В детстве мы жили рядом с аэродромом, и меня, действительно, тянуло в небо. А альпинистом был мой отец, водил в горы группы.

Кстати, по профессии он был журналистом и говорил, что если бы во времена Христа существовала такая профессия, то первыми апостолами были бы не рыбаки, а журналисты.

Отец покорял вершины в Заилийском Алатау, пятитысячники. Брал меня с собой. И мне с детства запало в душу, что к вершине, как и к царствию небесному, мы идем в группе, держась друг за друга. В одиночку рискованно, можно пропасть, заблудиться, сорваться. А в связке тебя всегда поддержат.

Горные вершины грезились долгие годы, но пока дети росли, было некогда. Осуществить мечту удалось прошлым летом. Мы с сыновьями путешествовали по Грузии и узнали, что там есть самый высокогорный в мире православный монастырь. На вершине горы Казбек, на высоте около 4,1 тыс. метров находится пещера Бетлеми, что означает «Вифлеемская пещера». Но попасть с первого раза туда не удалось. Мы добрались до расположенного на склоне Казбека на высоте 2,6 тыс. метров церкви Святой Троицы. Отсюда тропа шла по леднику. Попытка пройти по ней без снаряжения и подготовки закончилась бесславно – с половины пути нас спускали вниз болгарские альпинисты.

И с этого момента мы начали готовиться – купили ботинки с шипами, снаряжение. В этом году выдвинулись в качестве тренировки на Эльбрус, это не такая сложная вершина, и они похожи. На вершине Эльбруса встретили двух местных священников, которые служили там литургию.

Они поднялись сюда с опекаемыми ими трудными подростками. Надеюсь, что будущим летом нам с ребятами удастся не только подняться к Бетлеми, но и отслужить там службу.

— Вам, наверное, интереснее общаться с молодежью, чем с бабушками-прихожанками?

— Ну почему же. Знаете, есть такие бабушки, за которыми и молодежь не угонится. Несколько лет назад открывали храм в деревне Дерюзино, это было 19 декабря, я приехал туда в половине девятого утра и был поражен, увидев бабушек из соседней деревни. Они прошли семь километров на лыжах с факелами из оргстекла в руках, чтобы успеть к престольному празднику. Вот такие бабушки-спортсменки.

Мои пожилые прихожане тоже не отстают.Этой осенью, 18 октября мы ходили в поход, и бабушки (самой старшей из которых 82 года) шли бодро, не отставая от молодых, ни привала, ни валидола не понадобилось.

— А что это был за поход?

— В день памяти патриарха Гермогена мы ходили в Гермогенову пустынь, отслужили там молебен. Это место находится в лесу, в 3 км от поселка Загорские Дали. Мы ходим туда уже лет пять подряд. Получилась такая история. Я прочитал, что здесь недалеко от нас была где-то эта пустынь. Она была открыта в 1913 году, но уже в 1929 году прекратила свое существование. Поехал, порасспрашивал местных жителей, один охотник вызвался быть проводником. Мы с ним долго рыскали и нашли среди леса остатки кирпичного фундамента. Пока поставили там крест и ходим к нему поклоняемся.

— Так вы еще и поисковой деятельностью занимаетесь?

— Это очень интересное занятие.

Недалеко от нас есть еще Шавыкина пустынь, основанная Саввой Сторожевским. Мы туда тоже ходили в поход и обнаружили, что тут была обитель. Хорошо сохранились остатки пруда. А найти признаки поселения нам помогли лучшие в мире археологи – кроты.

Они как раз рыли тут свои ходы, и в свежей земле попадались кусочки глиняных горшков. Здесь тоже установлен крест. Всегда интересно прийти на святое место, послужить службу.

— А Никольский храм недалеко от деревни Малинники, который вы восстанавливали, тоже случайно обнаружили?

— Нет, мы знали, что в этих местах был необычный храм, место которому выбрала икона Святого Николая, являвшаяся несколько раз в одном и том же месте на стогу сена. В начале 90-х годов мы поехали с воскресной школой на Святой источник преподобного Сергия Радонежского – водопад Гремячий ключ, что недалеко от Малинников. Заехали в заброшенное село Стогово и увидели здесь развалины храма и погост, и познакомились с единственной оставшейся жительницей села – одинокой бабушкой, которую мы стали опекать. В 1996 году здесь образовалась община, которая начала практически с нуля восстанавливать храм, а с 1998 года меня назначили сюда настоятелем. Через девять лет меня перевели в храм Святого великомученика Димитрия Солунского в Яковлево, там тоже все было тогда разорено. Но сейчас уже все выглядит совсем иначе.

— А сейчас у вас есть воскресная школа?

— Формально нет. Но ведь после службы всегда бывает общая трапеза, живое общение, мы обсуждаем и чье-нибудь недавнее путешествие, и предстоящий праздник, и проблемы нашей жизни. Сейчас месторасположение храма уже не так важно, как раньше, поскольку нынешние прихожане уже больше «заезжане»: не приходят в ближайший храм, а приезжают туда, где им интересней. Но, конечно, слава Богу, что появляется все больше возможностей прийти в свой храм и у жителей отдаленных деревень. Обсуждаем мы и проблемы церковной жизни.

Сейчас, к сожалению, стало модно называться православным, не являясь таким по сути. Появилось даже такое название: православнутые. Я бы сказал, это болезнь общества.

Дело в том, что сейчас очень многие «надели одежды» православного человека, приняли обряды, ведут себя хрестоматийно, если не сказать ортодоксально. Но с другой стороны, недалеко отошли от советских времен, когда замороченные на коммунизме люди поднимали красные флаги и заявляли о вере в светлое будущее. Сейчас перешли от одной крайности к другой. Как мне кажется, коммунистов и то было меньше надутых. Православнутым чужда простая человечность – не быть занудой, ханжой, не осуждать друг друга.

Ведь за что чаще всего осуждают христиан? – за образ жизни. Если мы говорим, что Бог есть любовь, а сами не живем по любви, то какова цена этим словам? Платок надели, в еде в среду и пятницу воздерживаемся, а человека едим поедом. Сосед помощи попросит, а ему в ответ – «некогда, на службу иду». Во всем должен быть добрый, здоровый подход.

Настоящий православный – не зацикленный на елейности и платочках, а живой человек, искренний, отзывчивый, с ним легко и радостно общаться. И сам он живет радостно и активно – занимается спортом, ходит в походы и всегда готов помочь ближнему.

— Но все, о чем вы сейчас говорите, касается общечеловеческих ценностей. Где здесь место церкви?

— Антирелигиозно настроенный человек рассуждает, что если в нем присутствует интеллектуальность, человечность, то зачем нужна еще какая-то божественная природа? Это сложный философский вопрос, требующий не одной статьи. Я лишь напомню стихотворение Владимира Солоухина «Чтобы дерево начало петь». Смысл его в том, как поставщик искал подходящее дерево для скрипки Страдивари. У такого дерева должна быть биография – оно должно пережить жару и холод, быть созревшим, душистым. Но все равно «хоть куда древесина, но еще не годится на скрипку»: то глуха, как вата, то слишком звонка, как стекло. И наконец, поставщик нашел опаленную молнией ель, которая не сгорела, а запела от прикосновения небесного огня. Так и в человеке, кажется все при нем, а божественного огня не хватает.

Оригинал статьи: http://m.gazeta.ru/social/2013/12/30/5824909.shtml